Полная версия статьи: Интерфакс
Сергей Михайлов рассказал о работе в условиях роста себестоимости продукции, а также о продажах и привлечении персонала на фоне пандемии
Москва. 25 октября. INTERFAX.RU — Группа "Черкизово", один из лидеров мясного рынка РФ, в этом году, как и вся отрасль, оказалась "между молотом и наковальней". С одной стороны — существенный рост затрат, который не позволяет в полной мере сдержать даже вертикальная интеграция группы и ведет к повышению цен на продукцию, с другой — снижение платежеспособности покупателей.
О том, как компания противостоит росту себестоимости продукции, видит ли эффект от ограничения экспорта зерна, прогнозирует ли снижение цен на свою продукцию и когда начнет строительство в рамках одного из самых масштабных проектов на мясном рынке РФ, в интервью "Интерфаксу" рассказал генеральный директор группы Сергей Михайлов.
— В последнее время тема распространения коронавируса вновь заслонила собой все остальные. В первую волну вы говорили о снижении продаж продукции компании
— Если говорить про коммерческие вопросы, про продажи, то в последние полтора года мы наблюдаем бОльшую волатильность, чем та, к которой мы привыкли. Обычно у нас рынки в целом волатильные. Но нынешняя ситуация особенная.
В первую очередь, это канал
С другой стороны, мы увидели, что часть выпадающего спроса от этого канала перешла в розницу. Это охлажденная продукция, птица, свинина, в том числе колбасные изделия. Обычно это был стагнирующий рынок, он даже падал. В прошлом году мы увидели значительный его рост — в пределах 5 %. И сейчас наблюдается устойчивый рост на эту категорию продукции. Скорее всего, в связи с тем, что люди больше времени проводят дома.
— Как СOVID — 19 повлиял на ситуацию с привлечением персонала на предприятия?
— И до COVID — 19 вопрос с рабочей силой был непростым
В использовании рабочей силы
Мы сейчас обращаемся в правительство с просьбой обратить внимание на эту ситуацию в агропродовольственном секторе. Один из примеров. У нас лет десять назад был специальный льготный режим для социальных отчислений на зарплату, что было логично в то время. Теперь мы уравнялись со всеми остальными отраслями. Надо это вернуть, чтобы защитить агросектор, потому что проблема касается не только нашей отрасли.
Если
— А компания сильно была зависима от привлечения мигрантов?
— Процентов на 15, не больше. Сейчас процесс привлечения ограничен,
Поэтому мы в последнее время особое внимание уделяем повышению эффективности производства, его автоматизации. Теперь это не столько экономический стимул, сколько вынужденная мера. Уровень автоматизации достаточно высок, поэтому, может быть, нам чуть полегче в этой ситуации.
Что же касается режима работы
Сейчас режим работы офисных сотрудников корректируется по ситуации. Активно ведем вакцинацию. Число полностью вакцинированных — 62 %. Не знаю, сформировался ли у нас коллективный иммунитет или нет, но, думаю, это помогает нам снизить риски распространения вируса. Если будут дальнейшие эскалации и вспышки, то нам чуть комфортнее будет в этой ситуации.
— В одном из отчетов компания отмечала, что рост себестоимости продукции в этом году принял системный характер. В чем видите его основные причины и какие меры принимает компания для снижения затрат?
— Да, мы сейчас наблюдаем беспрецедентный рост себестоимости. Более двадцати лет я работаю, разные ситуации видел. Но такую — впервые. Мне легче сказать, что у нас в ценах не растет. Последнее, что осталось, - это тарифы на газ и электричество, они регулируются государством.
Упаковка подорожала
Мы уже не надеемся,
Но это мировая история, и наша ситуация — это часть этой одной большой цепочки.
— Эффект от ограничения экспорта зерна, масличных и подсолнечного масла чувствуется?
— Да, нам чуть легче, чем другим рынкам, в том числе благодаря тем мерам, которые правительство приняло. Пошлины микшируют излишний рост мировых цен,
Мы ищем пути повышения эффективности, но, согласитесь, делать это тяжело, когда дорожает абсолютно все.
— Вертикальная интеграция в этом помогает? Какова сейчас доля собственного зерна в производстве, инкубационных яиц?
— Вертикальная интеграция в нашем случае, конечно, помогает смягчать рост цен. Это, своего рода, подушка безопасности. Собственным зерном мы обеспечены более чем на 40 %. Инкубационное яйцо только свое, даже есть определенный профицит, продаем на рынке. Здесь тоже была большая волатильность
С другой стороны, себестоимость собственного зерна тоже начинает расти, потому что дорожают удобрения, химия, растет стоимость капвложений. Сегодня, покупая новую технику, мы платим как минимум
Но вертикальная интеграция, если она эффективная, это наше преимущество, это часть нашей стратегии.
Однако чудес не бывает, и из воздуха мы мясо делать не можем. В предыдущие годы на мясном рынке волатильность не была высокой, и поскольку мясо имеет большой вес в потребительской корзине, это сдерживало инфляцию. Посмотрите — с 2014 года цены на мясо курицы особенно не росли, что имело большое значение для сдерживания инфляции. Курица — это 50 % потребления мяса в стране, большая доля в потребительской корзине.
Но сейчас некоторые компоненты того, чем мы эту курицу кормим, стоят уже дороже, чем сама курица. Многие из них выросли в цене
К тому же полностью нарушены базовые коэффициенты соотношения цен на корма и птицу.
Кроме того, наше производство во многом зависит от погоды. При аномально жаркой погоде животные растут медленнее. Поскольку в августе этого года первые две недели была температура высокая,
Рост себестоимости усугубляется не только COVID — 19, но и вспышками различных заболеваний животных и птицы. Африканская чума свиней у нас и в Китае, грипп птиц накрыл практически всю Европу. Я бы сказал, что многие болячки животных буквально "возбудились" за последние два года. Мы всегда их имели, это часть нашего бизнеса. Но то, что наблюдаем в последние 24 месяца — не знаю, то ли в природе
Это тоже влияет на себестоимость, потому что вкладываются большие средства в обеспечение биобезопасности.
Поэтому вся проблема сейчас в том, что мы получили системный, постоянный рост себестоимости. И это не только российские реалии. На западных рынках ситуация даже хуже, чем у нас. В этой ситуации теперь главное — удерживать устойчивое производство своей продукции.
— Рост цен на мясо, прежде всего на мясо птицы, в этом году не раз становился предметом особого внимания властей. Недавно Минсельхоз заявил, что достиг соглашения с производителями мяса птицы о стабилизации отпускных цен до конца года и предложил ввести некий коридор на них. Вы будете принимать участие в этих процессах?
— Мы участвуем в тех консультациях, которые идут, и прилагаем максимум усилий для того, чтобы стабилизировать цены на мясо курицы, по крайней мере на тушку как наиболее социально значимую продукцию. Чтобы хотя бы этот продукт имел минимально возможные сегодня цены.
Но тут надо быть очень аккуратным, потому что, с одной стороны, если цена будет низкая и не будет позволять рынку заниматься воспроизводством и поддерживать объемы, то получим падение производства. Это еще бОльшая проблема, тогда нам нечего будет обсуждать.
С другой стороны, нельзя допустить
Есть и еще одна проблема. На наиболее крупные компании приходится 35 % производства мяса птицы в стране. Поэтому, как бы нам ни хотелось, производственная устойчивость зависит и опирается на оставшихся средних и мелких операторов рынка. Они могут быть не самыми эффективными, не самыми новыми производствами, но надо признать, что если их не будет, то можем получить большую дыру в производстве. А они должны
Поэтому здесь непростая задача и для Минсельхоза, и для правительства — поддерживать разумный баланс на рынке. Хотя, надо сказать, что цены сегодня на мясо птицы, если сравнивать с мировыми, в России очень конкурентоспособны и более доступны, чем во многих других странах. И резких ценовых скачков мы у нас не видим.
— Какую динамику производства курятины прогнозируете до конца года? Как ваши показатели могут повлиять на ситуацию на рынке, в том числе и на цены?
— Несмотря на то, что наши возможности ограничены, мы как маркетмейкер с долей на рынке курицы в 13 % прикладываем максимум усилий, чтобы не допустить резких скачков цен. Для этого, в первую очередь, нельзя допустить падения производства. Лучшее решение в этой ситуации — это стабильные, предсказуемые объемы производства, что поможет, в том числе, стабилизировать и цены.
Если вернемся к началу года, то в первые
Рост был бы, но у нас случился пожар на "Алтайском бройлере", где мы в один момент потеряли порядка 5 тыс. тонн мяса в месяц. Но даже несмотря на это, удается не допускать падения производства.
Думаю, в четвертом квартале ситуация изменится к лучшему, в том числе и за счет восстановления "Алтайского бройлера". Мы запускаем его пока на 70 %, но, как и заявляли ранее, будем не только восстанавливать полностью, но и расширять производство на этой площадке. А уже в следующем году в целом по группе планируем
В четвертом квартале по сравнению с третьим рост производства может составить порядка 20 %. С нашей стороны это максимальный вклад в то, чтобы можно было, как минимум, цены стабилизировать. Я даже допускаю, что будет падение цен.
— В прошлом году свиноводы жаловались на снижение цен, говорили о том, что полностью заместили импорт на внутреннем рынке и развивают экспорт. В этом году цены выросли, и переработчики, как сообщал Минсельхоз, заговорили о необходимости введения квоты на беспошлинный ввоз свинины. Есть ли необходимость в импорте после того, как свиноводство было создано практически с нуля с помощью многомиллиардных инвестиций?
— Надеяться на импорт смысла нет, потому что, как я уже говорил, за рубежом себестоимость производства еще выше, там нет плавающих пошлин на экспорт зерна, которые защищают внутренний рынок. Вот поэтому очень важно не допустить падения производства. В принципе у нас, в России, есть все для этого — свое зерно, удобрения, все компоненты и мощности в свиноводстве, некоторые из них еще не полностью загружены.
Сейчас самое плохое время быть
Хотя в принципе импорт сегодня открыт. Мы, к примеру, завозим некоторые объемы мяса на свое производство в Калининграде. Да, есть контрсанкционные ограничения, но можно ввозить с других рынков, из стран Латинской Америки, например. И пошлина сегодня не ноль, конечно, а 25 %, но сказать, что она запретительная, нельзя.
Дело во многом в цене. Если бы она у нас была
Поэтому, считаю, что ориентироваться на импорт неправильно. Для чего тогда мы последние
— В июне на Петербургском экономическом форуме группа объявила о создании в Тульской области мясного кластера с инвестициями в более чем 50 млрд рублей. Как продвигается этот проект? Нет ли планов по его корректировке в связи с осложнением эпидемиологической ситуации?
— Проект очень масштабный. Даже для нашей компании. Рабочая группа действует. Мы работаем пока в установленных планах, намерены построить не только самую крупную бойню в России, но, наверное, и в Европе. Долгое время мы воздерживались от того, чтобы строить мощности по убою свиней, в том числе и потому, что у нас исторически были две бойни: одна в Липецкой области, другая — в Пензенской. На них можем забивать до 2 млн голов в год. Сегодняшние мощности группы позволяют производить до 3 млн голов в год. Так что пришло время реализовать такой проект.
Новая бойня в зависимости от сменности работы будет рассчитана на забой от 3,5 млн до, наверное, 7 млн голов в год.
Затем будет создано производство свиных полуфабрикатов, колбасных изделий. Причем колбасное производство будем максимально концентрировать в Тульской области. Если будет все идти по плану, то к реализации первого этапа этого проекта приступим в строительный сезон будущего года —
Следующий этап — это переработка птицы.
Это основное направление развития компании на ближайшие несколько лет, основной объем инвестиций.
— На какой период рассчитан этот проект?
— Инвестиционный цикл, я думаю, составит четыре года, по 2026 год, реализация проекта будет фазирована.
Кроме того, ведем работу по другим направлениям. На 50 % нарастили мощности "Тамбовской индейки", запустили завод говяжьих полуфабрикатов в Калининграде. Планируем расширить до 100 тыс. тонн производство на "Алтайском бройлере". Будем расширять производство продуктов глубокой переработки на "Компас Фудс" в Тульской области. Сегодня это производство загружено, мы сейчас ведем там строительство, мощности предприятия будут удвоены.
На финишной прямой проект маслоэкстракционного завода в Липецкой области. Планируем в марте приступить к переработке соевых бобов. Это еще один шаг по линии вертикальной интеграции. В будущем году наметили произвести 200 тыс. тонн бобов сои. Это будет порядка
— Есть
— У нас разработаны трех- и пятилетняя стратегии бизнеса. Сегодня для их реализации у нас пока нет необходимости выходить на рынок капитала и привлекать деньги. Но при этом есть желание оставаться публичной компанией. Мы будем мониторить ситуацию как на макроуровне, так и на отраслевом, и если рынок будет этому способствовать, то такой возможностью воспользуемся.
Мы имеем опыт в этом направлении, в том числе и на Лондонской бирже, но торопиться не будем. На то нет причин. Поэтому если мы будем free float увеличивать, то будем увеличивать значимо, чтобы он уже был полноценным, и компания имела более значимую ликвидность с возможностью вхождения в российские индексы.
Полумеры показали, что они не совсем работают, тем более на том рынке, на котором мы находимся. Что касается ценных бумаг, то рынок непростой, и ликвидность пока проблема. Хотя наблюдения показывают, что за последние
— Поскольку free float у вас небольшой, не рассматриваете ли вариант buyback и потом выходить на биржу "с чистого листа"?
— Free float у нас, действительно, небольшой — около 3 %. Но все равно в абсолютных значениях это немаленькая сумма. И мне кажется, что, как минимум, сегодня она удовлетворяет небольших
Необходимости в дальнейшем выкупе акций и полном уходе с биржи на данном этапе мы не видим. Компания прозрачная, публичная, в совете директоров большинство за независимыми директорами. Этот порядок годами, если не десятилетиями, устоялся. Ничего здесь менять не планируем, поскольку в целом имеем планы оставаться публичной компанией и, как уже сказал, не исключаем значимого увеличения free float.
— На Петербургском международном форуме вы говорили о том, что горизонт SPO отодвинулся. Как спустя несколько месяцев оцениваете ситуацию?
— Мне кажется, за прошедшее время мало что для нас поменялось. Есть вещи, которые от нас не зависят. Это ситуация в банках, санкционная история.
То, что зависит от нас, - это размер компании. Реализуя свою стратегию, демонстрируя устойчивый рост, мы рассчитываем на то, что через
— Компания в последние годы увеличивает выплату дивидендов. Планируются ли изменения в дивидендной политике?
— Не планируем. Дивидендная политика остается прежней — ориентировочно 50 % от чистой прибыли. Растет прибыль — увеличиваются и дивиденды.
Мы вырабатываем нашу дивидендную политику так, чтобы она не несла риски невыполнения стратегии компании, и чтобы это не сдерживало ее рост. Качественный, устойчивый рост — это приоритет.
Надо сказать, что выплата дивидендов на российском рынке
— В экспортной программе группы большое место занимает Китай. Как сейчас строятся взаимоотношения с ним в связи с жесткими антиковидными требованиями?
— Китай правильно делает, что в этой ситуации старается максимально предотвратить распространение вируса. Поэтому мы, со своей стороны, предпринимаем все меры для того, чтобы соответствовать этим требованиям — от производства до отгрузки продукции, прислушиваемся к его рекомендациям, которые нам транслирует Россельхознадзор.
Это жизненно важно, потому что Китай — наш очень большой клиент по птице.
Самые жесткие требования по биобезопасности мы закладываем и в новых проектах в Тульской области. Как по птице, так и по свинине, хотя пока китайский рынок свинины для российской продукции закрыт.
— А вы видите "свет в конце тоннеля" многолетних переговоров по открытию рынка Китая для свинины? После того как в Китае была обнаружена африканская чума свиней (АЧС), казалось, что скоро ему потребуется российская свинина. Однако этого не случилось и переговоры продолжаются.
— И более того — создается впечатление, что Китай взял курс на самообеспечение свининой. Если еще полтора года назад он закупал большие партии в Европе и США, стал крупнейшим импортером, то сейчас картина иная.
Себестоимость производства свинины в Китае в 2,5 раза выше, чем в России, цены
Это осознанное долгосрочное решение, но решение не по самой низкой цене. Причем не только для Китая, но и для мирового рынка. В отличие от России Китай уже исчерпал возможности воспроизводства зерна, кукурузы, сои. И каждый новый килограмм свинины, произведенный в этой стране, оказывает дополнительное давление не только на китайский зерновой и соевый рынок, но и на мировой рынок. Китай стал маркетмейкером по основным soft и hard commodities.
Конечно, мы приветствовали бы решение об открытии китайского рынка свинины, хотя стратегия нашей компании остается ориентированной на внутренний рынок. Это, в первую очередь, продукция с добавочной стоимостью, продукция охлажденная, выработанная под нашими брендами.
Это и перспективный канал
Экспорт для нашей компании, я бы сказал, носит комплементарный характер, который помогает снижать себестоимость. Допустим, в Китай отправляются лапки, которые там считаются деликатесом, а у нас выбрасываются. Если бы был открыт рынок свинины, то мы могли бы поставлять субпродукты: там пользуются спросом уши, пятачки.
— В последнее время все большую актуальность приобретает
— Здесь нужен сбалансированный подход. Мы работаем в этом направлении.
Новые требования могут стать барьером, и не только для экспорта. Сегодня уже есть класс инвесторов, инвестирующих только в компании, которые имеют строгую политику в сфере ESG. И даже если эта компания им нравится, но нет ESG, они не будут в нее инвестировать. Последние
Думаю, что этот тренд продолжится. Мы тоже стараемся соответствовать требованиям ESG, чтобы они не стали барьером, помогали делать компанию более привлекательной, не ограничивать пул инвесторов, который у нас может быть. Все новые проекты закладываются с учетом этих требований, а действующие стараемся привести к ним.
Но, повторюсь, в движении к карбоновой нейтральности, особенно в АПК, нужен сбалансированный, разумный подход, чтобы эти требования не стали не только барьером для экспорта, но и в целом для развития отрасли, фактором влияния на себестоимость продукции. К примеру, тот же птичий помет — это не отходы производства, а органическое удобрение, которое даже продается в Европе и США. Это преимущество отрасли, поэтому здесь нужно грамотно подходить, чтобы экологические вопросы не обременяли себестоимость, а, наоборот, способствовали ее снижению. Нельзя просто кидаться из одной стороны в другую. Надо смотреть на эти вопросы шире.
— На совещании у президента весной этого года вы предложили вернуться к идее адресной помощи малообеспеченным слоям населения. Социальные выплаты, как вы сами сказали, усложняют ситуацию на рынке труда, зато, наверное, выгодны для компании как мера стимулирования спроса?
— Беспрецедентные единовременные выплаты, которые на фоне пандемии были сделаны семьям с детьми, пенсионерам, военнослужащим, бизнес приветствует, поскольку они поддерживают потребление. Несмотря на сложную экономическую ситуацию, которая была полгода назад, потребление у нас не падает, а даже растет.
Однако здесь ключевое слово "единовременные". То есть, пока нет системы, пока нет понимания, будут ли эти выплаты осуществляться каждый квартал или каждый год, мы не можем прийти в банк и заявить, что нам надо строить еще два птичника или два свинарника и больше заниматься растениеводством, потому что потребление мяса будет не 80 кг в год,
А поскольку цикл, по крайней мере в нашей отрасли, достаточно длинный, даже в птицеводстве
Пусть эта помощь будет меньше, но она должна иметь системный характер. Те же food stamps в США, например. Это работает много лет, и все понимают, будет работать и дальше, и, исходя из этого, строят прогнозы. У нас пока эта поддержка носит характер разовых уколов. Но все равно, хорошо, что это делается, что на это выделяются значимые ресурсы. Если бы это трансформировалось